Свинодемон, ,
[0][1]
КАКАБОКОТ, ,
я понил, чшто хотелый скозат Булгаков!
ИЕШУА ГА НОЗДРИ
вот чшто хотелый сказат Булгаков.
Шарфан, ,
сбюфемхел, ,
КАКАБОКОТ, ,
это вопроэ или предложение.
каштан, ,
чехол, ,
Леди Игого!, ,
КАКАБОКОТ, ,
ТАК И ЗОВУТ
штабс-капитан, ,
ММотрона, ,
ММотрона, ,
Рукаро, ,
шмяк, ,
так сказать, ,
Петя И Вася, ,
Вот смотрите -
Сирёжа - нельзя, все будут очень тупым считать.
Олег - сами понимаете
ХЗ кто - вообще идиотсткое имя
А теперь ищо и Виталиком нельзя получаеццо?
Страшно стало мне почемуто.
Новерно, тревожный стал.
Владимир, ,
вечное имя
мысли под будёновкой, ,
Нет и нет. ХЗ кто — вообще не имя, а чøрт знает чьшто.
Петя И Вася, ,
Петя И Вася, ,
Владимир, ,
зато не стас
БЕ3Н0ГNM, ,
Леди Игого!, ,
кран, ,
имя как имя. Всяко лучше, чем у карманелло
игрок в РЧ, ,
Рвун Чехлов, ,
стакан, ,
чулан, ,
Медведъ, ,
Бобот, ,
Ситуация стала меняться в 60-70-е годы. Писатель Владимир Тендряков называл Советский Союз "Коммунистическим варварством".
Если брать 80-е, а тем более 90-е (время великой свободы и одновременно великой несвободы), как они прошли? Было много печатной пропаганды, но я все равно был писателем.
В 90-х тема здоровья стала приоритетной. Все начали падать в обморок от одних лишь упоминаний о риске заболеть, умереть, быть похороненным "на халяву". И вдруг оказалось, что политика прямо противоположная. И коммунисты были правы.
Оказалось, что проще всего свалить вину на весь мир, на весь цивилизованный мир.
А потом пришли либерал Басаев и исламский фундаментализм.
Выше была свобода самовыражения, а тут прямая пропаганда насилия, пропаганда смерти. До 90-го года господствовал язык тела. Волны нарциссизма и героизирования героев.
Писатель одновременно становился "героем". Мужской статус, мессианские черты вдруг стали менее важны.
Русский писатель как в "Петербургских сновидениях" Гоголя: "Я проснулся в какой-то ужасной тревоге". И Герман, и Бауман критикуют Германна. А тот встал и пошел мстить. Это было такое геройство.
Русская литература стала неким инструментом сатиры, иронии. Но все равно очень воинственным и очень трагическим.
Если мы говорим о постмодернизме, о необарокко как направлении в литературе, то мы говорим не о Советском Союзе, а о России.
На самом деле, писатель не исчез из русского мира, он проявился в литературе в виде резких высказываний, и тема самоубийств стала модной.
И вот результат: весь Советский Союз, а равно и страны соцлагеря, были гниющими ранами на теле России. И вот об этом, собственно, и была советская литература.
Ее величие, ее сила в том, что она разоблачала.
Советская литература несла в себе куда больше, чем можно было бы прочесть в обычных учебниках по литературе.
Она создала пространство русского языка
Медведъ, ,
Но блеадь! КАК??? Как он к этому выводу пришол? Я же нихуя не понял из предидущегх букв!
Медведъ, ,
> в виде резких высказываний, и тема самоубийств стала модной.
к этому ведут плагиат и отсутствие геройства
тема самаубильства модная ещё в концэ 19 века в европах - например у Джэка Лондона она очинь спокойно и без внутренних метаний выставлена как нормальный такой исход, по эмоциональному накалу просто никак не накаленый! это блять даже не харакири, к которому сомурай готов всегда, это проста типа нормально жызнь прожыл, харэ.
поэтому -плагиат. из европы эту тему розумеетсо все песатели читали.
ну и отсутствие геройства - потому што песатель пишет пишет, а вывода никаково, рецепта никаково дать не может и не готов. никаково. написалЮ проблему обозначил - всё. ВСЬО! нет рецепта выхода. неспособен.
это в языцах даже называется "притчя советского кинематографа". когда в конце хуй знает што, а не конец. ничиво вместо конца в советском кинематографе. проста вот ни хэпиэнда, ни хуйоваэнада - ничиво! или какой-то ебонуты никому не понятный жэст.
Зупокипа, ,
Медведъ, ,
сам не видел, я не ренгенолак есле никто не знал этово
но слышол многарас где-то, нимагу вспомнеть где именно канешна же
Медведъ, ,
тогда почти точно стекло и тело у нево в лёхких
есле нет котэ, то неизвесно, но всё же есть нодежда што нет стекла
ММотрона, ,
Медведъ, ,
таджикистанелло, ,
>имя как имя. Всяко лучше, чем у наркоманелло
наркоманы што ли?
Рвун Чехлов, ,
рестораны!
Я пришел и я Алколис, ,
согласен. Ухожу
Свинодемон, ,
[0][1]
Отметиться